Выявленная возможность нарушения одного правила ещё не приводит к необоснованно расширенному обобщению. Но по мере роста обнаруженных прорех в поле власти, небрежность подчинённых растёт.
Ведь понятно, что, чем больше правил на территории можно нарушать безо всяких вредных для себя последствий, тем меньше хочется соблюдать даже те, последствия нарушения которых ещё на практике не проверены. Здесь уже вступают в силу не обязательно изученные, но интуитивно очень хорошо понимаемые законы вероятности.
Но, если система управления не может справиться с нарушением своих же правил, то это наглядно демонстрирует всем участникам не только слабость власти, но и то, что правила можно нарушать в принципе. А это уже намного опаснее самого нарушения.
Действительно – если можно нарушить правила, то почему надо соблюдать договорённости? Стараться? Прикладывать усилия? Почему надо выполнять задание по всем заданным параметрам и в должные сроки? А почему – вообще надо это задание выполнять? А зачем давать себе труд запоминать какие-либо детали?
Подчинённые начинают делить правила на обязательные и необязательные. Как вы понимаете, руководствуются они при этом не только и не столько интересами дела, а, скорее, своими личными мотивами и стремлением делать/не делать что-либо. Структура становится слабоуправляемой, появляется большой «управленческий люфт».
Никогда нельзя предвидеть, когда и какое соглашение или установка будут нарушены в конкретном случае, насколько и кем. Персонал начинает напоминать группу гурманов возле «Шведского стола»: каждый сам выбирает, что, когда и насколько старательно он будет выполнять.